Вечно пораженщина (с)
Мама на даче, ключ на столе, завтрак можно не делать. Скоро каникулы, восемь лет,
в августе будет девять. В августе девять, семь на часах, небо легко и плоско,
солнце оставило в волосах выцветшие полоски. Сонный обрывок в ладонь зажать,
и упустить сквозь пальцы. Витька с десятого этажа снова зовет купаться. Надо спешить
со всех ног и глаз - вдруг убегут, оставят. Витька закончил четвертый класс - то есть
почти что старый. Шорты с футболкой - простой наряд, яблоко взять на полдник.
Витька научит меня нырять, он обещал, я помню. К речке дорога хожена, выжжена
и привычна. Пыльные ноги похожи на мамины рукавички. Нынче такая у нас жара -
листья совсем как тряпки. Может быть, будем потом играть, я попрошу, чтоб в прятки.
Витька - он добрый, один в один мальчик из Жюля Верна. Я попрошу, чтобы мне водить,
мне разрешат, наверно. Вечер начнется, должно стемнеть. День до конца недели.
Я поворачиваюсь к стене. Сто, девяносто девять.
Мама на даче. Велосипед. Завтра сдавать экзамен. Солнце облизывает конспект
ласковыми глазами. Утро встречать и всю ночь сидеть, ждать наступленья лета.
В августе буду уже студент, нынче - ни то, ни это. Хлеб получерствый и сыр с ножа,
завтрак со сна невкусен. Витька с десятого этажа нынче на третьем курсе. Знает всех
умных профессоров, пишет программы в фирме. Худ, ироничен и чернобров, прямо герой
из фильма. Пишет записки моей сестре, дарит цветы с получки, только вот плаваю
я быстрей и сочиняю лучше. Просто сестренка светла лицом, я тяжелей и злее,
мы забираемся на крыльцо и запускаем змея. Вроде они уезжают в ночь, я провожу
на поезд. Речка шуршит, шелестит у ног, нынче она по пояс. Семьдесят восемь,
семьдесят семь, плачу спиной к составу.
Пусть они прячутся, ну их всех, я их искать не стану.
Мама на даче. Башка гудит. Сонное недеянье. Кошка устроилась на груди, солнце
на одеяле. Чашки, ладошки и свитера, кофе, молю, сварите. Кто-нибудь видел
меня вчера? Лучше не говорите. Пусть это будет большой секрет маленького разврата,
каждый был пьян, невесом, согрет, теплым дыханьем брата, горло охрипло от болтовни,
пепел летел с балкона, все друг при друге - и все одни, живы и непокорны. Если мы
скинемся по рублю, завтрак придет в наш домик, Господи, как я вас всех люблю,
радуга на ладонях. Улица в солнечных кружевах, Витька, помой тарелки. Можно
валяться и оживать. Можно пойти на реку.
Я вас поймаю и покорю, стричься заставлю, бриться.
Носом в изломанную кору. Тридцать четыре, тридцать...
Мама на фотке. Ключи в замке. Восемь часов до лета. Солнце на стенах, на рюкзаке,
в стареньких сандалетах. Сонными лапами через сквер, и никуда не деться. Витька
в Америке. Я в Москве. Речка в далеком детстве. Яблоко съелось, ушел состав,
где-нибудь едет в Ниццу, я начинаю считать со ста, жизнь моя - с единицы. Боремся,
плачем с ней в унисон, клоуны на арене. "Двадцать один", - бормочу сквозь сон.
"Сорок", - смеется время. Сорок - и первая седина, сорок один - в больницу. Двадцать один -
я живу одна, двадцать: глаза-бойницы, ноги в царапинах, бес в ребре, мысли бегут
вприсядку, кто-нибудь ждет меня во дворе, кто-нибудь - на десятом. Десять -
кончаю четвертый класс, завтрак можно не делать. Надо спешить со всех ног
и глаз. В августе будет девять.
Восемь - на шее ключи таскать, в солнечном таять гимне...
Три. Два. Один. Я иду искать. Господи, помоги мне.
© izubr (Аля Кудряшова)
в августе будет девять. В августе девять, семь на часах, небо легко и плоско,
солнце оставило в волосах выцветшие полоски. Сонный обрывок в ладонь зажать,
и упустить сквозь пальцы. Витька с десятого этажа снова зовет купаться. Надо спешить
со всех ног и глаз - вдруг убегут, оставят. Витька закончил четвертый класс - то есть
почти что старый. Шорты с футболкой - простой наряд, яблоко взять на полдник.
Витька научит меня нырять, он обещал, я помню. К речке дорога хожена, выжжена
и привычна. Пыльные ноги похожи на мамины рукавички. Нынче такая у нас жара -
листья совсем как тряпки. Может быть, будем потом играть, я попрошу, чтоб в прятки.
Витька - он добрый, один в один мальчик из Жюля Верна. Я попрошу, чтобы мне водить,
мне разрешат, наверно. Вечер начнется, должно стемнеть. День до конца недели.
Я поворачиваюсь к стене. Сто, девяносто девять.
Мама на даче. Велосипед. Завтра сдавать экзамен. Солнце облизывает конспект
ласковыми глазами. Утро встречать и всю ночь сидеть, ждать наступленья лета.
В августе буду уже студент, нынче - ни то, ни это. Хлеб получерствый и сыр с ножа,
завтрак со сна невкусен. Витька с десятого этажа нынче на третьем курсе. Знает всех
умных профессоров, пишет программы в фирме. Худ, ироничен и чернобров, прямо герой
из фильма. Пишет записки моей сестре, дарит цветы с получки, только вот плаваю
я быстрей и сочиняю лучше. Просто сестренка светла лицом, я тяжелей и злее,
мы забираемся на крыльцо и запускаем змея. Вроде они уезжают в ночь, я провожу
на поезд. Речка шуршит, шелестит у ног, нынче она по пояс. Семьдесят восемь,
семьдесят семь, плачу спиной к составу.
Пусть они прячутся, ну их всех, я их искать не стану.
Мама на даче. Башка гудит. Сонное недеянье. Кошка устроилась на груди, солнце
на одеяле. Чашки, ладошки и свитера, кофе, молю, сварите. Кто-нибудь видел
меня вчера? Лучше не говорите. Пусть это будет большой секрет маленького разврата,
каждый был пьян, невесом, согрет, теплым дыханьем брата, горло охрипло от болтовни,
пепел летел с балкона, все друг при друге - и все одни, живы и непокорны. Если мы
скинемся по рублю, завтрак придет в наш домик, Господи, как я вас всех люблю,
радуга на ладонях. Улица в солнечных кружевах, Витька, помой тарелки. Можно
валяться и оживать. Можно пойти на реку.
Я вас поймаю и покорю, стричься заставлю, бриться.
Носом в изломанную кору. Тридцать четыре, тридцать...
Мама на фотке. Ключи в замке. Восемь часов до лета. Солнце на стенах, на рюкзаке,
в стареньких сандалетах. Сонными лапами через сквер, и никуда не деться. Витька
в Америке. Я в Москве. Речка в далеком детстве. Яблоко съелось, ушел состав,
где-нибудь едет в Ниццу, я начинаю считать со ста, жизнь моя - с единицы. Боремся,
плачем с ней в унисон, клоуны на арене. "Двадцать один", - бормочу сквозь сон.
"Сорок", - смеется время. Сорок - и первая седина, сорок один - в больницу. Двадцать один -
я живу одна, двадцать: глаза-бойницы, ноги в царапинах, бес в ребре, мысли бегут
вприсядку, кто-нибудь ждет меня во дворе, кто-нибудь - на десятом. Десять -
кончаю четвертый класс, завтрак можно не делать. Надо спешить со всех ног
и глаз. В августе будет девять.
Восемь - на шее ключи таскать, в солнечном таять гимне...
Три. Два. Один. Я иду искать. Господи, помоги мне.
© izubr (Аля Кудряшова)
-
-
26.09.2009 в 18:21-
-
03.10.2009 в 06:11